.gif)
Fraer
Опытный user
- Регистрация
- 12 Июл 2020
- Сообщения
- 1,036
- Реакции
- 10
В 18 лет Артура рекрутировали в вебкам. С тех пор он через наркотики, скандалы и запрещённые личные встречи с мемберами прошёл путь до владельца собственной студии в Петербурге. Он знает и про особенности полицейских облав, и про близорукость чеченских рейдеров, и про щедрость сыновей британских министров.
С другими вебкамщицами я не спал, ни когда сам был моделью, ни когда стал управляющим — ну, только в рот давал. Допустим, одной девочке надо было аккаунт раскрутить. Я сказал, что могу предложить свои услуги. «Что нужно делать?» — «Нужно мне на камеру отсосать, это очень поможет».
Каждая десятая девушка в Петербурге хоть раз пробовала вебкам — такая фраза гуляет среди самих работниц, хотя официальной статистики нет. Журнал Vice в 2014 году называл центром эротических видеотрансляций Румынию, но теперь столица вебкама — это именно Питер: здесь больше 200 студий, такого нет нигде в мире. У самой большой окна выходят прямо на надпись «Город-герой Ленинград» перед центральным вокзалом.
За 20 лет существования вебкам-порно о нём написаны тысячи статей. Девушкам из СНГ это кажется безопасным способом заработать на своём теле без насилия, а заодно и побороть комплексы. Гораздо реже упоминают, что в вебкам обычно приходят по приглашению: есть специальные работники — «скауты», «менеджеры» или «агенты», — которые завлекают моделей в эту сферу, чтобы получать 10–20% от их дохода, иногда пожизненно. Репортёр Кирилл Руков искал такого человека два года. В восемнадцать Артура* самого рекрутировали в вебкам. С тех пор он через наркотики, скандалы и запрещённые личные встречи прошёл путь до владельца собственной студии. Он знает и про особенности полицейских облав, и про близорукость чеченских рейдеров, и про щедрость сыновей британских министров. Вот его рассказ
Я родился в Петербурге. У отца был бизнес, но в девяностых его забрали. Мама сейчас работает гадалкой, раскладывает карты на дому. Я как-то прихожу к ней, говорю, мол, не поверишь, куда устроился: дрочу на камеру. Мать говорит: почему не поверю? Я в нулевых тоже пыталась в тему эту влиться. Забавно, думаю, судьба, семейное дело.
Меня тогда выгнали с последнего курса колледжа, устроился в магазин одежды Pull and Bear, потом работал официантом в Колпино при спортивном зале за 600 рублей в день. Тут школьный друг и пишет: «Приходи работать». Он издалека не заходил, сделал, как и все спамеры сейчас, во «ВКонтакте» скопировал-вставил сообщение с условиями: мол, надо общаться с иностранцами по интернету, будешь поднимать много бабла. Я сразу понял, что это про вебкам, только почему он пишет мне? Я ж парень. Полгода уламывал, капал на мозги каждый месяц. В итоге я настолько выгорел на побегушках, что согласился попробовать.
Помню, было очень поздно, пришли в подвал в районе «Чернышевской», это Соляной переулок. «Итак, будешь дрочить на камеру?» — «Если платить будут нормально, то окей». Сфотографировал для сайта с паспортом, для проверки возраста. Владелец студии был человек хуёвый, но бизнес знал как красавчик, всех подтягивал. Рассказывал, как разводить, придумывать образы. Я всё это запоминал, впитывал. При этом у него была куча штрафов: не улыбнулся на камеру — пару тысяч штраф; опоздал на минуту — пару тысяч штраф; прогул смены — шесть тысяч. Он максимально не любил неповиновение.
Сижу перед камерой первую смену — ничего не понимаю. Менеджер рядом, за меня переписывается с мемберами, а я только делаю вид, что печатаю. Вдруг что-то пиликает, и он говорит, что у меня приват. Операторы помогают только новеньким, потому что они делят с моделью её процент: конечно, моделям это не нравится. Поначалу мой заработок был очень хаотичным, то 2 тысячи за смену, то всего 300 рублей. Главная задача в такой период — набрать аудиторию постоянников, то есть твоих личных поклонников, которые приходят только на тебя смотреть. Парням тяжелее. Подрочил, кончил — и ты же не можешь бесконечно. Приходится изгаляться в общении, чтобы оттянуть оргазм. У меня ещё всё было нормально, я по несколько раз кончал, параллельно на экране включал порно. Ну и просто, когда на тебя смотрят, какое-то наслаждение испытываешь. В итоге я начал так перерабатывать, что болела голова. Виски сдавливало.
Другой вариант — делать шоу с игрушками. Я перешёл к этому, потому что у меня плохой английский. Мне в этом плане всё равно: я натурал, но у меня нет никаких моральных принципов, мол, ой, общество осудит, если я засуну себе что-то в задницу. Просто сел на этот резиновый хуй и думаю: «Окей, я ничего не чувствую. Ну и отлично, можно работать». Никаких склонностей в итоге даже не возникло, это было только для работы. Через полгода я уже зарабатывал 200 тысяч в месяц спокойно.
Я туда позвал всех своих друзей, лучшую подругу подсуетил. Мы выбились в топ России: первые пять моделей-мальчиков на сайте были из нашей студии. Я был третьим. При этом студия была привязана жёстко к одному сайту, и аккаунт модели там создавался один раз — уйти работать самостоятельно модель уже не сможет, она навсегда привязана к студии или к скауту, который её привёл. Даже если она попробует подделать паспорт — сайт выследит ее по лицу и заблокирует.
Постепенно мои собственные шоу становились сложнее, например, я наряжался на Новый год в костюм Деда Мороза, мы с мемберами угорали — вёл себя как обычный стример. Иногда переворачивал камеру на экран, и мы тупо смотрели вместе фильмы. Или однажды я пришёл очень уставший и написал: «Можно я посплю у кого-нибудь в привате?» Какой-то чувак сказал «Окей» — и так я за поминутную плату два часа спал у него на экране.
Артур переходит грань
Меня растлили в детстве, в 12 лет. На пляже познакомился с женщиной лет 40, которая арендовала дачу вместе с нашей семьёй, — потом у меня был секс с ней, а через пару дней — и с её дочкой. Это в Крыму было, ещё в Украине. Когда я сейчас вспоминаю — мне кажется, что это было классно. Я люблю оргии и всякую раскрепощённую хуйню, но мне тяжело первому идти на контакт в реальной жизни. Я никогда не был в отношениях. Только в 16 лет последний раз был влюблён, попробовал встречаться — не получается. Меня легко уломать на секс, но после у меня такое чувство, будто я больше с этой девушкой ничего не хочу. Перегорает — и всё.
С другими вебкамщицами я не спал, ни когда сам был моделью, ни когда стал управляющим — ну, только в рот давал. Допустим, одной девочке надо было аккаунт раскрутить. Я сказал, что могу предложить свои услуги. «Что нужно делать?» — «Нужно мне на камеру отсосать, это очень поможет». Я просто хорошо знаю, какие ракурсы работают. За три часа минета она заработала 10 тысяч рублей. Я умею долго сдерживаться, когда это для работы. Нет, было приятно, но всё-таки для работы. Это уже профдеформация. Смотрю трансляции звёздных вебкамщиц, анализирую, что можно перенять, — например, недавно я понял, что улыбающиеся модели статистически больше зарабатывают, чем хмурые. Нужно выстраивать контакт, человек не должен чувствовать, что он от тебя далеко. Этот бизнес — продажа эмоций.
В 2017 году один англичанин увидел меня в виде рекламного баннера где-то на порносайте и зашёл в приват, просто чтобы поговорить. У него отец в правительстве Великобритании работает, жена есть, дети. Говорит, у него нет гендера, просто нравятся люди, и особенно русские. Он стал моим инвестором. Однажды захожу в приват, а он говорит: «Слышал, ты MacBook хочешь? Посмотри, что я тебе купил», — и показывает коробку в камеру. Я думаю, господи, ебать! Первый раз в жизни мне кто-то что-то подобное сделал. Я много врал ему, говорил, что люблю, что он самый лучший и всякое такое. Потом он приехал ко мне в Питер, остановился в «Астории». Между нами ни разу ничего не было. Хотел в Эрмитаж там сводить, а он сказал, мол, расслабься. Просто гуляли, шмотки мне покупал, потом смотрели в отеле фильмы на английском. Разговаривали. Когда он уехал — мы продолжили общаться. Он стал мне типа кореш, но который ещё и дохуя денег даёт. Очень одинокий человек.
Иностранцы русских моделей просто превозносят, мы прямо отдельная категория «рашнс» на американских сайтах. С русскими же зрителями я, наоборот, никогда не работал, принципиально. Большинство сайтов автоматически скрывают русских моделей от посетителей из России. Слишком много неадекватных, и денег они, конечно, оставляют меньше. Это банально небезопасно: одну девушку из нашей студии сдеанонили и стали шантажировать: «Скидывай 15 тысяч на киви, иначе разошлём фотки со стрима твоим родственникам», — классика. Я всегда советую не платить, иначе попросит ещё и ещё. Девушка в итоге просто смирилась, что её спалили, — пришлось уйти из вебкама навсегда.
Модель может сделать так, чтобы её нельзя было найти и «сдеанонить»?
Нет, к сожалению, не может. Интернет верен своему главному принципу: всё, что попадает в него, остаётся там навсегда. Существуют скрипты и порнохарвестеры, которые автоматически сохраняют и загружают терабайты нового контента в час. Записи популярных вебкамщиц автоматически выкладывают на видеохостинги вроде CamWhoresHD, Biqle и многие другие. Если специальные сервисы поиска человека по лицу позволяют заплатить, чтобы удалить себя и своё лицо из результатов, то у поисковиков-гигантов вроде «Яндекса» и Google нет такой услуги.
Вебкамщицы регулярно испытывают проблемы с деаноном, травлей, преследованием и вымогательством, поскольку скрывают свою работу от близких, друзей или родственников. По этой и по другим причинам в вебкам в итоге возвращается около четверти девушек, которые пытались из него уйти.
Я проработал моделью год, пока однажды сосед по квартире не увёл моего постоянника. Раньше этот иностранец был мой и мог 200 тысяч оставить за смену, но друг обменялся с ним личными данными — и тот перестал заходить ко мне, стал платить ему напрямую. А значит, студия тоже перестала получать свой процент. Начальник всё разведал и уволил, подумал, что я в доле.
И вот мне 19 лет, я успешный безработный вебкамщик, привязанный к одному сайту и одной студии, которая меня выгнала. После этой сферы очень сложно устроиться на нормальную работу, морально тяжело получать 30 тысяч в месяц после 100 в неделю. Следующие полгода я ничего не делал, чувак, который моего мембера увёл, делился, еду приносил. Мы много тусили, однажды я просыпаюсь, а его девушка сыпет мне [вещество] в нос — она с этого угорала. Я подсел на эту хуйню, начал закидываться вдобавок [вещество]. Без жести, но часто в короткий период. Продал часы, продал MacBook. Они всё равно мне были не нужны, просто лежали. Потом мне написал чувак, который решил открыть свою студию, — и ему нужна была помощь в поисках моделей. Он сказал, если приведу ему девочек, получу 20% с каждой. Я такой, что? Никто не будет платить 20%. Но он сказал, что это правда. Пока эта модель работает, 20% от доли студии мои. Мы с ним встретились обсудить: со студией это никак не оформляется, деньги дают наличкой в конверте, иногда выводят через крипту и кидают на карту.
Артур перетягивает девочек
Вот, например, для мужчин в вебкаме заебись — это если ты качок. Смазливый дрыщ, но с большим членом — тоже хорошо. Большой член у мальчиков — это вообще самое главное, на парней с маленькими смотрят только ради забавы, платить за них никто не будет. У девушек вообще не так, девушка всегда находит своего обожателя. Однажды на собеседование пришла такая жирная, очень жирная баба. Я думаю, ну, потерплю. Она выходит с первой смены — 15 тысяч рублей. Смотрю на её чат, а там какой-то чувак просто уже с ума по ней сходит: «Я тебя люблю, просто обожаю». Тогда я понял, что это полный рандом. В сериале «Эйфория» идеально описали мемберов. Если модель умеет, она будет прямо давить на него: «Сука, скинь мне бабки, грязное ты животное...» — и он реально кидает! Я бы так не смог
Параллельно я стал писать всем знакомым со студии, где сам работал, — перетягивать их. Конечно, это по-скотски, но ведь если от тебя уходят работники, значит, ты что-то делаешь не так? Обычно всё обходится без бандитизма, но бывают идиотские эксцессы: знаю одного успешного челика, про студию которого узнали чеченцы-рейдеры. Они подкараулили его у дома, похитили и потом пиздили несколько часов, чтобы он отдал своих моделей, — просили переписать на них аккаунты. Видимо, дауны были, потому что аккаунты-то переписать нельзя, это просто невозможно, а девушки не пойдут с нуля работать у самозванцев, потому что ради чего?
В итоге пацана отпустили, чеченцы открыли свою собственную студию — и закономерно у них умерла девочка. Душила себя для мембера — и переборщила (это случилось 15 сентября 2018 года в подвальной студии на Смольном проспекте, дом 9; трагедия попала в новости). Не оказали вовремя помощь, потому что организация была хуёвой. Всем было срать. Я сразу поставил себе цель, что в студиях, где я управляю, такого разгильдяйства не будет. Нельзя относиться к моделям как к мясу — я сам через это прошёл.
Но для начала нужно было найти больше, сузить зону поиска. Стал выбирать кандидаток в группах типа «Вписки спб», в «Тиндере» обращал внимание на тех, кто пишет в аккаунте спокойно про секс, «04:20» и всякое такое. Шанс, что они согласятся попробовать, — всегда выше, это маркер. «Привет, как дела? Где учишься?» — а потом сразу шпарил всё как есть. Что работал моделью сам и вот теперь ищу перспективных работниц. У тебя есть потенциал, если тебе интересно, с твоей внешностью ты тоже можешь попробовать. Объяснял, что вебкам — это хороший фундамент для старта. Просто способ накопить на что-то, что ты по-настоящему хочешь, — на образование, бизнес, квартиру для больных родителей. Ты можешь, конечно, и до сорока так работать, но рано или поздно это должно закончиться. У меня многие девочки так платили за учёбу. В любом случае ты всегда можешь просто прийти и посмотреть, как всё устроено. Поговорим, расскажу, что сам знаю и понимаю про это. На улице или в кафе я лично никогда не цеплял, мне вообще тяжело знакомиться так с людьми. Но я знаю скаутов, которые так и делают: приезжают на тачках в бар, угощают и зовут. Из тех, кто пришёл на собеседование, — 100% соглашаются хотя бы попробовать одну смену.
Примерить на себя роль вебкам-скаута и владельца студии предлагает инди-игра HunieCam Studio от гейм-дизайнера Райана Кунса. На первый взгляд её легко можно принять за какую-нибудь браузерную игрушку-ферму, только ухаживать главному герою приходится не за цветами, а за командой профессиональных вебкам-моделей
Цель игры — за три недели игрового времени вывести свой необычный бизнес на новый уровень, подсадив на развратное увлечение как можно большую аудиторию. За каждой девушкой придётся ухаживать, регулярно приглашать на фотосессии, оплачивать посещения салона красоты и спа. Непосредственно в самих трансляциях главному герою участвовать не придётся — достаточно будет отправить нужную девушку в студию, и через некоторое время можно будет забирать маржу.
Продолжаем
Осенью 2018 года знакомые на вечеринке предложили мне взять дело в свои руки: они искали, куда вложить деньги, а я рассказывал про поиск моделей. Они поверили в меня, загорелись идеей вместе открыть студию, каждому — процент от общей прибыли. Нашли помещение и в мае открылись. Закон о запрете хостелов вышел очень удачно: у многих арендодателей вариантов не осталось, кому сдать гигантские квартиры с кучей маленьких комнаток. А вебкам-студии прекрасно подходят, они заняли целую нишу недвижимости (то же самое повторилось в карантин: петербургские хостелы, оставшись без гостей, стали сдавать свои номера под вебкам-студии, чтобы хоть как-то отбить аренду.). Минимум 600 000 тысяч нужно, чтобы оборудовать плохой подвал с нуля. На нормальную студию — от 2 миллионов. Сейчас уже наконец заработало сарафанное радио, модели сами подтягиваются ко мне, зовут друзей. Мне это очень греет душу.
Опытные вебкамщицы сразу стучатся с вопросом: «Какой процент, какой дизайн комнат?» Комнаты, то есть вот этот рабочий фон в кадре, для моделей очень важны. И я специально не нанимаю сторонних дизайнеров, всё делаю сам — у меня ещё куча идей, хочу сделать космическую комнату, потом египетскую. Мне прям кайфово этим заниматься. Велосипед купил, покрасил, поставил, специальные лампочки искал. Старый телик взял на барахолке, Siemens или Suzuki, потом — винтажную лампу. Так постепенно собираешь образ и обсуждаешь с моделями: «В этой комнате у тебя будет такое амплуа. У тебя очень интересная внешность, ты можешь как ребёнок заходить».
Артура знают все
У ментов только два варианта, как прижать вебкамщиков: могут попробовать натянуть студию на бордель — но юридической базы никакой нет, потому что вебкам — это не проституция. Даже крыша не нужна, на неё только дураки тратятся. Единственное, что могут сделать, — прийти и забрать жёсткие диски. Но на них ничего нет, потому что мы делаем стримы, а не видеозаписи. Максимум — какие-нибудь скриншоты, но по ним ничего не докажут, это просто картинки, их из интернета скачать можно. Главное — иметь хорошего адвоката. Менты приходят — и тоже всё понимают, они же не первый год в Питере работают. Говоришь им: «Так, мужики, забирайте ебучие харды и проваливайте нахуй. Мой адвокат уже едет». Ну доставят они ещё моделей в отделение: неприятно, конечно, посидят они там пару часов — но и их в итоге отпускают, потому что предъявить нечего.
Второй вариант — оформить студию как притон. Вебкамщицы часто употребляют стимуляторы, чтобы как-то вывозить смены, больше часов работать. Никто не наркоманит жёстко, конечно, но есть те, кто все деньги сразу тратит на [вещество]. Я это понял, когда уже сам стал администратором: выходит, что некоторые студии сами заинтересованы, чтобы модели слегка подсаживались, тратили сразу свои деньги — и снова брали больше смен. У меня на студии специальные правила по поводу наркотиков: вы можете приходить уже обдолбанные, но на работе при себе ничего нельзя иметь.
Я думал, что всё это незаконно и делается тайно!
У современных вебкам-студий красивые сайты, где открыто указаны адреса. Они ведут «инстаграмы» и другие соцсети, дают прямые телефоны менеджеров и агентов. Есть даже специальные каталоги студий, по которым чётко заметно, что в Петербурге их действительно больше всего, а поиск в «Яндексе» и Google Maps прекрасно индексирует их на карте города. Мы так же нашли на «Авито» объявления об аренде готовых вебкам-студий «под ключ» от престижных риелторов.
Символом вебкама в последние годы стала светодиодная кольцевая лампа на штативе — самое дешёвое освещение для стримеров. В Петербурге кольцевые лампы продаются сейчас буквально в каждом ларьке с газетами даже в метро, в салонах сотовой связи, а также в кофейнях to go и в продуктовых магазинах — почти как маски в эпоху коронавируса.
Кому я не предлагаю — так это гопникам. Из личной неприязни. Просидит такой час в студии, потом выходит ко мне в коридор: «Я думал, бабы будут, а там на меня пидоры смотрят. Не, нахуй», — и так каждый раз. Однажды купил рекламу, искал парней — а мне начали писать случайные пятидесятилетние мужики. Ладно, если они языка не знают, — словарик с репликами всегда на экране в «Ворде». Так они даже «Ctrl+С/Ctrl+V» не в состоянии быстро сделать. Самая возрастная у меня была 50-летняя женщина. Её привёл молодой парень, вместе работали — но недолго. Был даже белорус 55 лет, не остался после первой смены: слишком медленно набирал на клавиатуре, и все уходили до того, как он успевал дописать предложение. Говорит, может, я с женой приду? Я говорю, ну можешь, но кто из вас переписываться будет?
Самый раздражающий возраст — 18–19 лет. Они ещё не знают нормального труда, чтобы возникла хоть какая-то дисциплина. А если девочка уже работала официанткой — у неё все четко. «Восемь часов? Не так уж и много». Настоящие фотомодели редко пробуют вебкам. Во-первых, слишком переживают за основную работу, потому что фешн-агентства не разрешают такую хуйню.
Во-вторых, она приходит, слышит условия и говорит: «Сколько часов перед камерой сидеть? Да вы ебанулись!»
Самые прибыльные для студии — парочки. Для них самих это невыгодно, ведь свой доход они делят пополам, но для студии — одна комната приносит сотку в месяц спокойно. При этом они могут поссориться, и тогда всё по пизде сразу пойдёт, заработок студии резко падает. Поэтому с ними бесконечные переживания, как в «Доме-2». Иногда ребята знакомятся в студии на перерыве и потом решают попробовать вместе. Но если, допустим, у парня уже раскручен аккаунт и его аудитория считает его геем — я не разрешу ему с девочкой светиться. Потому что ты, маленькая скотина, просто хочешь поебаться на камеру, я знаю, ты просто хочешь поебаться и получить за это деньги. А твой постоянник узнает, что ты натурал, и уйдёт — ты останешься без денег. Мне нужно быть мудрее, чем мои ребята, в этом суть.
У меня на студии сейчас работает транс шикарный, трудоголик. Каждый день без выходных. Спрашивает, можно ли прямо на студии поспать? Я разрешаю. Поспит пару часов — и опять работает. Отдельного помещения нет, пустая комната — это потерянные деньги. Так что он спит прямо на кухне, на кушетке. Скоро, наверное, отпуск возьмёт. Я придумал сделать как по трудовому договору: отработаешь полгода без штрафов — мы оплачиваем отпуск в качестве поддержки: «Спасибо, что выбрали нас».
Пандемия ничего не поменяла, разве что вебкамщиц в мире стало больше, а значит, конкуренция стала сильнее. А санитайзерами мы и так пользовались. Наша уборщица-таджичка — очень хорошая женщина, убирает всё за 1000 рублей за пару часов раз в три дня. У неё такая специализация, только на вебкам-студиях работает, её хорошо знают в этой сфере.
С проституцией это бессмысленно сравнивать, проституток физически трогают, щупают и трахают. Это неприятно. А в вебкаме ты даже не видишь мемберов, просто переписываешься. Фактически сам для себя шоу делаешь. Думаю, разницу нужно на личном опыте понимать. Я общался с проститутками. Они говорят, что после секса могут начать плакать, — потому что тяжело, не вывозят. В вебкаме я такого не встречал, никаких ужастиков, чтобы кто-то сидел, плакал, дрочил, но продолжал дрочить и работать. Если у кого-то были душевные расстройства — они просто уходили.
Профессиональное выгорание, конечно, существует. Моя лучшая подруга стала вебкамщицей тоже по моему приглашению. Сейчас она уже эмоционально не вывозит. Физически всё нормально, но она перестала разделять сферы жизни. Во всех теперь видит мемберов, любое её личное нерабочее общение с мужчинами стало потребительским, все привычки. Но она всё равно остается в вебкаме, потому что ей нравятся деньги. Это затягивает. Вот даже ко мне, если придёт человек и скажет «Мне нравится твой бизнес, хочу его купить, вот куча денег», — я всё равно не продам. Слишком люблю его. Если очень много денег — продам, на эти деньги открою снова в другом месте и просто перетяну туда снова всех своих девочек. Они же меня знают.
PS:
Имена и несущественные детали истории отмеченных героев были изменены, чтобы сохранить анонимность источника.
Все лица, фотографии которых использованы в материале, достигли восемнадцатилетнего возраста. Все использованные в материале фотографии принадлежат их законным правообладателям.
Интерьер на обложке принадлежит exotica.studio, фото взято только в качестве иллюстрации, в тексте студия никак не упоминается.
Всем профитов, друзья!
С другими вебкамщицами я не спал, ни когда сам был моделью, ни когда стал управляющим — ну, только в рот давал. Допустим, одной девочке надо было аккаунт раскрутить. Я сказал, что могу предложить свои услуги. «Что нужно делать?» — «Нужно мне на камеру отсосать, это очень поможет».
Каждая десятая девушка в Петербурге хоть раз пробовала вебкам — такая фраза гуляет среди самих работниц, хотя официальной статистики нет. Журнал Vice в 2014 году называл центром эротических видеотрансляций Румынию, но теперь столица вебкама — это именно Питер: здесь больше 200 студий, такого нет нигде в мире. У самой большой окна выходят прямо на надпись «Город-герой Ленинград» перед центральным вокзалом.
За 20 лет существования вебкам-порно о нём написаны тысячи статей. Девушкам из СНГ это кажется безопасным способом заработать на своём теле без насилия, а заодно и побороть комплексы. Гораздо реже упоминают, что в вебкам обычно приходят по приглашению: есть специальные работники — «скауты», «менеджеры» или «агенты», — которые завлекают моделей в эту сферу, чтобы получать 10–20% от их дохода, иногда пожизненно. Репортёр Кирилл Руков искал такого человека два года. В восемнадцать Артура* самого рекрутировали в вебкам. С тех пор он через наркотики, скандалы и запрещённые личные встречи прошёл путь до владельца собственной студии. Он знает и про особенности полицейских облав, и про близорукость чеченских рейдеров, и про щедрость сыновей британских министров. Вот его рассказ
Я родился в Петербурге. У отца был бизнес, но в девяностых его забрали. Мама сейчас работает гадалкой, раскладывает карты на дому. Я как-то прихожу к ней, говорю, мол, не поверишь, куда устроился: дрочу на камеру. Мать говорит: почему не поверю? Я в нулевых тоже пыталась в тему эту влиться. Забавно, думаю, судьба, семейное дело.
Меня тогда выгнали с последнего курса колледжа, устроился в магазин одежды Pull and Bear, потом работал официантом в Колпино при спортивном зале за 600 рублей в день. Тут школьный друг и пишет: «Приходи работать». Он издалека не заходил, сделал, как и все спамеры сейчас, во «ВКонтакте» скопировал-вставил сообщение с условиями: мол, надо общаться с иностранцами по интернету, будешь поднимать много бабла. Я сразу понял, что это про вебкам, только почему он пишет мне? Я ж парень. Полгода уламывал, капал на мозги каждый месяц. В итоге я настолько выгорел на побегушках, что согласился попробовать.
Помню, было очень поздно, пришли в подвал в районе «Чернышевской», это Соляной переулок. «Итак, будешь дрочить на камеру?» — «Если платить будут нормально, то окей». Сфотографировал для сайта с паспортом, для проверки возраста. Владелец студии был человек хуёвый, но бизнес знал как красавчик, всех подтягивал. Рассказывал, как разводить, придумывать образы. Я всё это запоминал, впитывал. При этом у него была куча штрафов: не улыбнулся на камеру — пару тысяч штраф; опоздал на минуту — пару тысяч штраф; прогул смены — шесть тысяч. Он максимально не любил неповиновение.
Сижу перед камерой первую смену — ничего не понимаю. Менеджер рядом, за меня переписывается с мемберами, а я только делаю вид, что печатаю. Вдруг что-то пиликает, и он говорит, что у меня приват. Операторы помогают только новеньким, потому что они делят с моделью её процент: конечно, моделям это не нравится. Поначалу мой заработок был очень хаотичным, то 2 тысячи за смену, то всего 300 рублей. Главная задача в такой период — набрать аудиторию постоянников, то есть твоих личных поклонников, которые приходят только на тебя смотреть. Парням тяжелее. Подрочил, кончил — и ты же не можешь бесконечно. Приходится изгаляться в общении, чтобы оттянуть оргазм. У меня ещё всё было нормально, я по несколько раз кончал, параллельно на экране включал порно. Ну и просто, когда на тебя смотрят, какое-то наслаждение испытываешь. В итоге я начал так перерабатывать, что болела голова. Виски сдавливало.
Другой вариант — делать шоу с игрушками. Я перешёл к этому, потому что у меня плохой английский. Мне в этом плане всё равно: я натурал, но у меня нет никаких моральных принципов, мол, ой, общество осудит, если я засуну себе что-то в задницу. Просто сел на этот резиновый хуй и думаю: «Окей, я ничего не чувствую. Ну и отлично, можно работать». Никаких склонностей в итоге даже не возникло, это было только для работы. Через полгода я уже зарабатывал 200 тысяч в месяц спокойно.
Я туда позвал всех своих друзей, лучшую подругу подсуетил. Мы выбились в топ России: первые пять моделей-мальчиков на сайте были из нашей студии. Я был третьим. При этом студия была привязана жёстко к одному сайту, и аккаунт модели там создавался один раз — уйти работать самостоятельно модель уже не сможет, она навсегда привязана к студии или к скауту, который её привёл. Даже если она попробует подделать паспорт — сайт выследит ее по лицу и заблокирует.
Постепенно мои собственные шоу становились сложнее, например, я наряжался на Новый год в костюм Деда Мороза, мы с мемберами угорали — вёл себя как обычный стример. Иногда переворачивал камеру на экран, и мы тупо смотрели вместе фильмы. Или однажды я пришёл очень уставший и написал: «Можно я посплю у кого-нибудь в привате?» Какой-то чувак сказал «Окей» — и так я за поминутную плату два часа спал у него на экране.
Артур переходит грань
Меня растлили в детстве, в 12 лет. На пляже познакомился с женщиной лет 40, которая арендовала дачу вместе с нашей семьёй, — потом у меня был секс с ней, а через пару дней — и с её дочкой. Это в Крыму было, ещё в Украине. Когда я сейчас вспоминаю — мне кажется, что это было классно. Я люблю оргии и всякую раскрепощённую хуйню, но мне тяжело первому идти на контакт в реальной жизни. Я никогда не был в отношениях. Только в 16 лет последний раз был влюблён, попробовал встречаться — не получается. Меня легко уломать на секс, но после у меня такое чувство, будто я больше с этой девушкой ничего не хочу. Перегорает — и всё.
С другими вебкамщицами я не спал, ни когда сам был моделью, ни когда стал управляющим — ну, только в рот давал. Допустим, одной девочке надо было аккаунт раскрутить. Я сказал, что могу предложить свои услуги. «Что нужно делать?» — «Нужно мне на камеру отсосать, это очень поможет». Я просто хорошо знаю, какие ракурсы работают. За три часа минета она заработала 10 тысяч рублей. Я умею долго сдерживаться, когда это для работы. Нет, было приятно, но всё-таки для работы. Это уже профдеформация. Смотрю трансляции звёздных вебкамщиц, анализирую, что можно перенять, — например, недавно я понял, что улыбающиеся модели статистически больше зарабатывают, чем хмурые. Нужно выстраивать контакт, человек не должен чувствовать, что он от тебя далеко. Этот бизнес — продажа эмоций.
В 2017 году один англичанин увидел меня в виде рекламного баннера где-то на порносайте и зашёл в приват, просто чтобы поговорить. У него отец в правительстве Великобритании работает, жена есть, дети. Говорит, у него нет гендера, просто нравятся люди, и особенно русские. Он стал моим инвестором. Однажды захожу в приват, а он говорит: «Слышал, ты MacBook хочешь? Посмотри, что я тебе купил», — и показывает коробку в камеру. Я думаю, господи, ебать! Первый раз в жизни мне кто-то что-то подобное сделал. Я много врал ему, говорил, что люблю, что он самый лучший и всякое такое. Потом он приехал ко мне в Питер, остановился в «Астории». Между нами ни разу ничего не было. Хотел в Эрмитаж там сводить, а он сказал, мол, расслабься. Просто гуляли, шмотки мне покупал, потом смотрели в отеле фильмы на английском. Разговаривали. Когда он уехал — мы продолжили общаться. Он стал мне типа кореш, но который ещё и дохуя денег даёт. Очень одинокий человек.
Иностранцы русских моделей просто превозносят, мы прямо отдельная категория «рашнс» на американских сайтах. С русскими же зрителями я, наоборот, никогда не работал, принципиально. Большинство сайтов автоматически скрывают русских моделей от посетителей из России. Слишком много неадекватных, и денег они, конечно, оставляют меньше. Это банально небезопасно: одну девушку из нашей студии сдеанонили и стали шантажировать: «Скидывай 15 тысяч на киви, иначе разошлём фотки со стрима твоим родственникам», — классика. Я всегда советую не платить, иначе попросит ещё и ещё. Девушка в итоге просто смирилась, что её спалили, — пришлось уйти из вебкама навсегда.
Модель может сделать так, чтобы её нельзя было найти и «сдеанонить»?
Нет, к сожалению, не может. Интернет верен своему главному принципу: всё, что попадает в него, остаётся там навсегда. Существуют скрипты и порнохарвестеры, которые автоматически сохраняют и загружают терабайты нового контента в час. Записи популярных вебкамщиц автоматически выкладывают на видеохостинги вроде CamWhoresHD, Biqle и многие другие. Если специальные сервисы поиска человека по лицу позволяют заплатить, чтобы удалить себя и своё лицо из результатов, то у поисковиков-гигантов вроде «Яндекса» и Google нет такой услуги.
Вебкамщицы регулярно испытывают проблемы с деаноном, травлей, преследованием и вымогательством, поскольку скрывают свою работу от близких, друзей или родственников. По этой и по другим причинам в вебкам в итоге возвращается около четверти девушек, которые пытались из него уйти.
Я проработал моделью год, пока однажды сосед по квартире не увёл моего постоянника. Раньше этот иностранец был мой и мог 200 тысяч оставить за смену, но друг обменялся с ним личными данными — и тот перестал заходить ко мне, стал платить ему напрямую. А значит, студия тоже перестала получать свой процент. Начальник всё разведал и уволил, подумал, что я в доле.
И вот мне 19 лет, я успешный безработный вебкамщик, привязанный к одному сайту и одной студии, которая меня выгнала. После этой сферы очень сложно устроиться на нормальную работу, морально тяжело получать 30 тысяч в месяц после 100 в неделю. Следующие полгода я ничего не делал, чувак, который моего мембера увёл, делился, еду приносил. Мы много тусили, однажды я просыпаюсь, а его девушка сыпет мне [вещество] в нос — она с этого угорала. Я подсел на эту хуйню, начал закидываться вдобавок [вещество]. Без жести, но часто в короткий период. Продал часы, продал MacBook. Они всё равно мне были не нужны, просто лежали. Потом мне написал чувак, который решил открыть свою студию, — и ему нужна была помощь в поисках моделей. Он сказал, если приведу ему девочек, получу 20% с каждой. Я такой, что? Никто не будет платить 20%. Но он сказал, что это правда. Пока эта модель работает, 20% от доли студии мои. Мы с ним встретились обсудить: со студией это никак не оформляется, деньги дают наличкой в конверте, иногда выводят через крипту и кидают на карту.
Артур перетягивает девочек
Вот, например, для мужчин в вебкаме заебись — это если ты качок. Смазливый дрыщ, но с большим членом — тоже хорошо. Большой член у мальчиков — это вообще самое главное, на парней с маленькими смотрят только ради забавы, платить за них никто не будет. У девушек вообще не так, девушка всегда находит своего обожателя. Однажды на собеседование пришла такая жирная, очень жирная баба. Я думаю, ну, потерплю. Она выходит с первой смены — 15 тысяч рублей. Смотрю на её чат, а там какой-то чувак просто уже с ума по ней сходит: «Я тебя люблю, просто обожаю». Тогда я понял, что это полный рандом. В сериале «Эйфория» идеально описали мемберов. Если модель умеет, она будет прямо давить на него: «Сука, скинь мне бабки, грязное ты животное...» — и он реально кидает! Я бы так не смог
Параллельно я стал писать всем знакомым со студии, где сам работал, — перетягивать их. Конечно, это по-скотски, но ведь если от тебя уходят работники, значит, ты что-то делаешь не так? Обычно всё обходится без бандитизма, но бывают идиотские эксцессы: знаю одного успешного челика, про студию которого узнали чеченцы-рейдеры. Они подкараулили его у дома, похитили и потом пиздили несколько часов, чтобы он отдал своих моделей, — просили переписать на них аккаунты. Видимо, дауны были, потому что аккаунты-то переписать нельзя, это просто невозможно, а девушки не пойдут с нуля работать у самозванцев, потому что ради чего?
В итоге пацана отпустили, чеченцы открыли свою собственную студию — и закономерно у них умерла девочка. Душила себя для мембера — и переборщила (это случилось 15 сентября 2018 года в подвальной студии на Смольном проспекте, дом 9; трагедия попала в новости). Не оказали вовремя помощь, потому что организация была хуёвой. Всем было срать. Я сразу поставил себе цель, что в студиях, где я управляю, такого разгильдяйства не будет. Нельзя относиться к моделям как к мясу — я сам через это прошёл.
Но для начала нужно было найти больше, сузить зону поиска. Стал выбирать кандидаток в группах типа «Вписки спб», в «Тиндере» обращал внимание на тех, кто пишет в аккаунте спокойно про секс, «04:20» и всякое такое. Шанс, что они согласятся попробовать, — всегда выше, это маркер. «Привет, как дела? Где учишься?» — а потом сразу шпарил всё как есть. Что работал моделью сам и вот теперь ищу перспективных работниц. У тебя есть потенциал, если тебе интересно, с твоей внешностью ты тоже можешь попробовать. Объяснял, что вебкам — это хороший фундамент для старта. Просто способ накопить на что-то, что ты по-настоящему хочешь, — на образование, бизнес, квартиру для больных родителей. Ты можешь, конечно, и до сорока так работать, но рано или поздно это должно закончиться. У меня многие девочки так платили за учёбу. В любом случае ты всегда можешь просто прийти и посмотреть, как всё устроено. Поговорим, расскажу, что сам знаю и понимаю про это. На улице или в кафе я лично никогда не цеплял, мне вообще тяжело знакомиться так с людьми. Но я знаю скаутов, которые так и делают: приезжают на тачках в бар, угощают и зовут. Из тех, кто пришёл на собеседование, — 100% соглашаются хотя бы попробовать одну смену.
Примерить на себя роль вебкам-скаута и владельца студии предлагает инди-игра HunieCam Studio от гейм-дизайнера Райана Кунса. На первый взгляд её легко можно принять за какую-нибудь браузерную игрушку-ферму, только ухаживать главному герою приходится не за цветами, а за командой профессиональных вебкам-моделей
Цель игры — за три недели игрового времени вывести свой необычный бизнес на новый уровень, подсадив на развратное увлечение как можно большую аудиторию. За каждой девушкой придётся ухаживать, регулярно приглашать на фотосессии, оплачивать посещения салона красоты и спа. Непосредственно в самих трансляциях главному герою участвовать не придётся — достаточно будет отправить нужную девушку в студию, и через некоторое время можно будет забирать маржу.
Продолжаем
Осенью 2018 года знакомые на вечеринке предложили мне взять дело в свои руки: они искали, куда вложить деньги, а я рассказывал про поиск моделей. Они поверили в меня, загорелись идеей вместе открыть студию, каждому — процент от общей прибыли. Нашли помещение и в мае открылись. Закон о запрете хостелов вышел очень удачно: у многих арендодателей вариантов не осталось, кому сдать гигантские квартиры с кучей маленьких комнаток. А вебкам-студии прекрасно подходят, они заняли целую нишу недвижимости (то же самое повторилось в карантин: петербургские хостелы, оставшись без гостей, стали сдавать свои номера под вебкам-студии, чтобы хоть как-то отбить аренду.). Минимум 600 000 тысяч нужно, чтобы оборудовать плохой подвал с нуля. На нормальную студию — от 2 миллионов. Сейчас уже наконец заработало сарафанное радио, модели сами подтягиваются ко мне, зовут друзей. Мне это очень греет душу.
Опытные вебкамщицы сразу стучатся с вопросом: «Какой процент, какой дизайн комнат?» Комнаты, то есть вот этот рабочий фон в кадре, для моделей очень важны. И я специально не нанимаю сторонних дизайнеров, всё делаю сам — у меня ещё куча идей, хочу сделать космическую комнату, потом египетскую. Мне прям кайфово этим заниматься. Велосипед купил, покрасил, поставил, специальные лампочки искал. Старый телик взял на барахолке, Siemens или Suzuki, потом — винтажную лампу. Так постепенно собираешь образ и обсуждаешь с моделями: «В этой комнате у тебя будет такое амплуа. У тебя очень интересная внешность, ты можешь как ребёнок заходить».
Артура знают все
У ментов только два варианта, как прижать вебкамщиков: могут попробовать натянуть студию на бордель — но юридической базы никакой нет, потому что вебкам — это не проституция. Даже крыша не нужна, на неё только дураки тратятся. Единственное, что могут сделать, — прийти и забрать жёсткие диски. Но на них ничего нет, потому что мы делаем стримы, а не видеозаписи. Максимум — какие-нибудь скриншоты, но по ним ничего не докажут, это просто картинки, их из интернета скачать можно. Главное — иметь хорошего адвоката. Менты приходят — и тоже всё понимают, они же не первый год в Питере работают. Говоришь им: «Так, мужики, забирайте ебучие харды и проваливайте нахуй. Мой адвокат уже едет». Ну доставят они ещё моделей в отделение: неприятно, конечно, посидят они там пару часов — но и их в итоге отпускают, потому что предъявить нечего.
Второй вариант — оформить студию как притон. Вебкамщицы часто употребляют стимуляторы, чтобы как-то вывозить смены, больше часов работать. Никто не наркоманит жёстко, конечно, но есть те, кто все деньги сразу тратит на [вещество]. Я это понял, когда уже сам стал администратором: выходит, что некоторые студии сами заинтересованы, чтобы модели слегка подсаживались, тратили сразу свои деньги — и снова брали больше смен. У меня на студии специальные правила по поводу наркотиков: вы можете приходить уже обдолбанные, но на работе при себе ничего нельзя иметь.
Я думал, что всё это незаконно и делается тайно!
У современных вебкам-студий красивые сайты, где открыто указаны адреса. Они ведут «инстаграмы» и другие соцсети, дают прямые телефоны менеджеров и агентов. Есть даже специальные каталоги студий, по которым чётко заметно, что в Петербурге их действительно больше всего, а поиск в «Яндексе» и Google Maps прекрасно индексирует их на карте города. Мы так же нашли на «Авито» объявления об аренде готовых вебкам-студий «под ключ» от престижных риелторов.
Символом вебкама в последние годы стала светодиодная кольцевая лампа на штативе — самое дешёвое освещение для стримеров. В Петербурге кольцевые лампы продаются сейчас буквально в каждом ларьке с газетами даже в метро, в салонах сотовой связи, а также в кофейнях to go и в продуктовых магазинах — почти как маски в эпоху коронавируса.
Кому я не предлагаю — так это гопникам. Из личной неприязни. Просидит такой час в студии, потом выходит ко мне в коридор: «Я думал, бабы будут, а там на меня пидоры смотрят. Не, нахуй», — и так каждый раз. Однажды купил рекламу, искал парней — а мне начали писать случайные пятидесятилетние мужики. Ладно, если они языка не знают, — словарик с репликами всегда на экране в «Ворде». Так они даже «Ctrl+С/Ctrl+V» не в состоянии быстро сделать. Самая возрастная у меня была 50-летняя женщина. Её привёл молодой парень, вместе работали — но недолго. Был даже белорус 55 лет, не остался после первой смены: слишком медленно набирал на клавиатуре, и все уходили до того, как он успевал дописать предложение. Говорит, может, я с женой приду? Я говорю, ну можешь, но кто из вас переписываться будет?
Самый раздражающий возраст — 18–19 лет. Они ещё не знают нормального труда, чтобы возникла хоть какая-то дисциплина. А если девочка уже работала официанткой — у неё все четко. «Восемь часов? Не так уж и много». Настоящие фотомодели редко пробуют вебкам. Во-первых, слишком переживают за основную работу, потому что фешн-агентства не разрешают такую хуйню.
Во-вторых, она приходит, слышит условия и говорит: «Сколько часов перед камерой сидеть? Да вы ебанулись!»
Самые прибыльные для студии — парочки. Для них самих это невыгодно, ведь свой доход они делят пополам, но для студии — одна комната приносит сотку в месяц спокойно. При этом они могут поссориться, и тогда всё по пизде сразу пойдёт, заработок студии резко падает. Поэтому с ними бесконечные переживания, как в «Доме-2». Иногда ребята знакомятся в студии на перерыве и потом решают попробовать вместе. Но если, допустим, у парня уже раскручен аккаунт и его аудитория считает его геем — я не разрешу ему с девочкой светиться. Потому что ты, маленькая скотина, просто хочешь поебаться на камеру, я знаю, ты просто хочешь поебаться и получить за это деньги. А твой постоянник узнает, что ты натурал, и уйдёт — ты останешься без денег. Мне нужно быть мудрее, чем мои ребята, в этом суть.
У меня на студии сейчас работает транс шикарный, трудоголик. Каждый день без выходных. Спрашивает, можно ли прямо на студии поспать? Я разрешаю. Поспит пару часов — и опять работает. Отдельного помещения нет, пустая комната — это потерянные деньги. Так что он спит прямо на кухне, на кушетке. Скоро, наверное, отпуск возьмёт. Я придумал сделать как по трудовому договору: отработаешь полгода без штрафов — мы оплачиваем отпуск в качестве поддержки: «Спасибо, что выбрали нас».
Пандемия ничего не поменяла, разве что вебкамщиц в мире стало больше, а значит, конкуренция стала сильнее. А санитайзерами мы и так пользовались. Наша уборщица-таджичка — очень хорошая женщина, убирает всё за 1000 рублей за пару часов раз в три дня. У неё такая специализация, только на вебкам-студиях работает, её хорошо знают в этой сфере.
С проституцией это бессмысленно сравнивать, проституток физически трогают, щупают и трахают. Это неприятно. А в вебкаме ты даже не видишь мемберов, просто переписываешься. Фактически сам для себя шоу делаешь. Думаю, разницу нужно на личном опыте понимать. Я общался с проститутками. Они говорят, что после секса могут начать плакать, — потому что тяжело, не вывозят. В вебкаме я такого не встречал, никаких ужастиков, чтобы кто-то сидел, плакал, дрочил, но продолжал дрочить и работать. Если у кого-то были душевные расстройства — они просто уходили.
Профессиональное выгорание, конечно, существует. Моя лучшая подруга стала вебкамщицей тоже по моему приглашению. Сейчас она уже эмоционально не вывозит. Физически всё нормально, но она перестала разделять сферы жизни. Во всех теперь видит мемберов, любое её личное нерабочее общение с мужчинами стало потребительским, все привычки. Но она всё равно остается в вебкаме, потому что ей нравятся деньги. Это затягивает. Вот даже ко мне, если придёт человек и скажет «Мне нравится твой бизнес, хочу его купить, вот куча денег», — я всё равно не продам. Слишком люблю его. Если очень много денег — продам, на эти деньги открою снова в другом месте и просто перетяну туда снова всех своих девочек. Они же меня знают.
PS:
Имена и несущественные детали истории отмеченных героев были изменены, чтобы сохранить анонимность источника.
Все лица, фотографии которых использованы в материале, достигли восемнадцатилетнего возраста. Все использованные в материале фотографии принадлежат их законным правообладателям.
Интерьер на обложке принадлежит exotica.studio, фото взято только в качестве иллюстрации, в тексте студия никак не упоминается.
Всем профитов, друзья!
